Собаки и яблоки

После ночной истерики снился сон, полный картин не то что бы мрачных, но раскрывающих сложность и грусть жизни.
Где-то в офисе в порядке бумажной работы я записываю на тетрадный лист какой-то список номеров. Потом оказывается, что это часть контрольной по английскому, которую нужно сдать в сентябре, а сентябрь завтра; очень маленькая часть, сорок вопросов из пятисот. Я смотрю на это и говорю: так дайте я доделаю, и мне выдают огромный том страниц на триста, где всё - сначала вопросы (на некоторые из которых действительно неясно, что отвечать), потом подсказки к вопросам (в картинках в основном), потом ещё какой-то справочный материал. И вот в обнимку с этим томом...
Здание или комплекс зданий на берегу грязноватого водоёма. Между корпусами нужно бегать по узкой отмели. Группа людей то ли разбирает мусор, то ли что; в водоёме плавает большой деревянный ящик с каким-то барахлом, и я предупреждаю их лучше его не выкидывать - на материалы пригодится. Спстя довольно долгое время какой-то возни наступает оранжевый сияющий закат. Я вхожу в здание посмотреть на него. Там открытая лоджия, и чьи-то сыновья устроили на ней парад пластмассовых фигурок.
Спускаюсь вниз, мне пора; на улице у зданий останавливается автобус 2К; английский сдадим когда-нибудь потом, ничего страшного, в конце концов, вчера узнали. А мне нужно в сад, и перед своей улицей я заворачиваю на соседнюю. Я не помню, что мне там нужно в конце, скорее всего, хочу что-то перехватить с куста; меня всё равно не пускает туда собака по имени Санька. Она сидит на фоне деревянного щита, на котором немного аляповато нарисована собака в пять раз больше неё; это смотрится так, как будто она её щенок. Санькина цепь валяется на земле, ошейник не застёгнут, карабин тоже. Когда я наклоняюсь, поглядывая на неё, она воспринимает это как приглашение и быстро подлетает, пугая меня. Приходится воззвать к её долгу: Санька, место! Дом сторожить!
Ухожу оттуда и на своей улице срываю с клонящейся ветки жёлто-красное яблоко. Оно некрасивое, неровного цвета и неправильной формы, но вкусное. Где-то на нашем участке бабушка, но я просыпаюсь быстрее, чем туда прихожу.

@темы: Ich sah im Traum...

---

Inner Auschwitz

То ли сменить имя, фамилию, ник, фандом и уехать в другую страну.
То ли покончить с собой, чтобы с документами не возиться.
Сложный выбор.

@темы: Tagebuch

---

Смысл играть отрицательных (и только отрицательных) персонажей — есть. Когда ты знаешь, что был, есть и останешься для широкого круга знакомых мировым злом (потому что убил чью-то там мать или пытался развязать мировую войну), волей-неволей перестаёшь думать о том, как им понравиться, и начинаешь думать о своих собственных целях. И помогает.

@темы: Der Spieler

---

АБС, "Волны гасят ветер"

Вкратце суть ситуации: найден способ инициировать развитие человека в нечто большее, причём не каждого человека, а только тех, у кого в результате какой-то древней мутации есть в организме третья импульсная система.

Цитаты.

ЛОГОВЕНКО. Мы вообще не люди. Пусть вас не сбивает с толку, что мы рождены людьми и от людей...

КОМОВ. То есть это - ваших рук дело?
ЛОГОВЕНКО. Разумеется! Ведь нас же очень мало, свою расу мы создаем собственными руками, прямо сейчас, на ходу. Допускаю, что некоторые наши приемы представляются вам аморальными, даже жестокими... Но вы должны признать, что мы ни разу не допустили действий с необратимыми результатами.
КОМОВ. Предположим. Если не считать китов.
ЛОГОВЕНКО. Прошу прощения. Не "предположим", а именно не допустили. Что же касается китообразных...

ЛОГОВЕНКО. Да. И отсюда - тайна. Поймите меня правильно. Девяносто процентов люденов совершенно не интересуются судьбами человечества и вообще человечеством. Но есть группа таких, как я. Мы не хотим забыть, что мы - плоть от плоти вашей и что у нас одна родина, и уже много лет мы ломаем голову, как смягчить последствия этого неминуемого раскола. Ведь фактически все выглядит так, будто человечество распадается на высшую и низшую расы. Что может быть отвратительней? Конечно, это аналогия поверхностная и по сути своей неверная, но никуда вам не деться от ощущения унижения при мысли о том, что один из вас ушел далеко за предел, непреодолимый для ста тысяч. А этому одному никуда не уйти от чувства вины за это. И между прочим, самое страшное, что трещина проходит через семьи, через дружбы...

ГОРБОВСКИЙ. Да-а, это серьезный вызов нашему оптимизму. Но если подумать, человечество принимало вызовы и пострашнее... И вообще я не понимаю вас, Геннадий. Вы так страстно ратовали за вертикальный прогресс. Так вот он вам - вертикальный прогресс! В чистейшем виде! Человечество, разлившееся по цветущей равнине под ясными небесами, рванулось вверх. Конечно, не всей толпой, но почему это вас так огорчает? Всегда так было. И будет так всегда, наверное... Человечество всегда уходило в будущее ростками лучших своих представителей. Мы всегда гордились гениями, а не горевали, что, вот, не принадлежим к их числу... А что Даниил Александрович талдычит нам, что он не человек, а люден, так это все терминология... Все равно вы - люди, более того - земляне, и никуда вам от этого не деться. Просто молодо-зелено.
КОМОВ. Вы, Леонид Андреевич, иногда просто поражаете меня своим легкомыслием. Раскол же! Вы понимаете? Раскол! А вы несете, простите меня, какую-то благодушную ахинею!
ГОРБОВСКИЙ. Экий вы, голубчик... горячий. Ну разумеется, раскол. Интересно, где это вы видели прогресс без раскола? Это же прогресс. Во всей своей красе. Где это вы видели прогресс без шока, без горечи, без унижения? Без тех, кто уходит далеко вперед, и тех, кто остается позади?..

ЛОГОВЕНКО. Геннадий Юрьевич, разрешите, я попытаюсь вас утешить. У нас есть очень серьезные основания полагать, что этот раскол - не последний. Кроме третьей импульсной в организме хомо сапиенс мы обнаружили четвертую низкочастотную и пятую... пока безымянную. Что может дать инициация этих систем, мы - даже мы! - и предположить не можем. И не можем мы предположить, сколько их еще там в человеке... И более того, Геннадий Юрьевич. Раскол намечается уже и среди нас! Это неизбежно. Искусственная эволюция - процесс ливневый.
(Пауза.)
Что поделаешь! За спиной - шесть НТР, две технологические контрреволюции, два гносеологических кризиса - поневоле начнешь эволюционировать.

@темы: Mutanten

---

Auf jedem Tisch liegt bleiche Haut
So still und starr und ohne Qual
Den Schädel auf die Brust entzwei
Der Leib gebährt zum letzten mal
Die Napfe voll mit Fett und Hirn
Aus Gottes Tempel, Teufels Stall
Mit Kopf an Kopf auf blankem Boden
Paradies und Sündenfall
Der Rest in Eimer lauter Fehlgeboten
Haare vom Greis
Und Blut von Mädchen die sich einst verkauften
An fettes Fleisch
Wenn Du die Antwort suchst auf alles was Dich quält
Menschen sind geborn zu sterben

Wir sind fur kurze Zeit hier eingefadelt
Und dann verliern wir unsern Faden wieder
Wir sind für kurze Zeit hier eingefadelt
Und dann verbrennt man unsere kalten Glieder

Die Türen zu die Regler auf
Das Fleisch verlasst das Jammertal
Was früher gross wird winzig klein
Das Herz entflammt zum letzen Mal
Man sieht nur Asche lauter Staubgeborne
Tanzen umher
Ein Häufchen Schmutz auf feuerfesten Bahren
Im Flammenmeer
Wenn Du die Antwort suchst auf alles was Dich quält
Menschen sind geborn zu sterben

Feuer... Feuer... Feuer...

@темы: Auschwitz

---

Жизнь в розовом цвете

В результате перестановок в актёрском составе у меня полное ощущение, что это я убил Себастьяна Шоу и забрал его силу и шейный платочек.

У Шоу большие планы. Каждый день Шоу появляется на яхте за завтраком, окрылённый своими новыми большими планами, и не приходит в себя до обеда. Спрашивать его о чём-то бессмысленно: мысленно Шоу подсчитывает свою выгоду, просчитывает возможности, прикидывает и планирует встречи. В это время его мозг превращается в маленькую машинку стратегических расчётов по завоеванию мира. Эрик считает, со стороны очень смешно за этим наблюдать.
К вечеру Шоу возвращается в реальный мир. В реальном мире он больше всего времени проводит на палубе, разговаривает с Эммой и много пьёт, но почему-то не пьянеет.
© снова марронье

Чувствую себя великолепно, испытываю прилив энергии. Смотрю фотографии. Читаю фики. Радуюсь и люблю себя.
Quand il me prend dans ses bras, il me parle tout bas je vois la vie en rose...

@темы: Der Spieler

---

Психосоматика

Пару последних недель я был занят даже больше, чем обычно. Очень напряжённый, но собственный график. Пока все вокруг постепенно складывались, я держался и делал, что было запланировано. И только в четверг вечером мне пришлось резко этот график поменять и посвятить часа три решению незапланированной задачи.
Как следствие, в пятницу с утра просто не смог подняться с постели. Адская головная боль, слабость, слезящиеся глаза, температура 37,5. Казалось бы, малый гриппозный набор. Провалялся до вечера субботы в среднетяжёлом состоянии. Никаких симптомов, кроме постоянного роста температуры. Медикаменты видимого эффекта не оказывали. Понятно, что имеет место прежде всего не инфекция, а реакция организма на хроническое недосыпание, отвратительную погоду и нарушения рабочего графика. Пациент морально сдался.
Принял комплекс мер по возвращению воли к жизни: душ, мандарины, шоколад. Чтобы лечить болезни от нервов, нужно ублажать нервы.
Температура падает. Q.E.D.
Теперь нужно выспаться.

@музыка: Edith Piaf — La Vie En Rose

@темы: Tagebuch

---

Про Аушвиц (из Виктора Франкла)

Ведь сразу по прибытии, к примеру, в Аушвиц у заключенного отбирают буквально все, и он, оставшись не только без малейшего имущества, но даже и без единого документа, может теперь назваться любым именем, присвоить себе любую специальность — возможность, которую при некоторых условиях удавалось использовать. Единственное, что было неизменно, — это номер, обычно вытатуированный на коже, и только номер интересовал лагерное начальство. Никакому конвоиру или надсмотрщику, пожелавшему взять на заметку «ленивого» заключенного, не пришло бы в голову справляться о его имени — он смотрел только на номер, который каждый обязан был нашить еще и на определенное место брюк, куртки, пальто, -и записывал этот номер.

***
К тому времени, то есть к середине Второй мировой войны, Аушвиц стал, безусловно, своеобразным центром Европы. Здесь скопилось огромное количество ценностей — золота, серебра, платины, бриллиантов, и не только в магазинах, но и в руках эсэсовцев, а кое-что даже у членов той особой группы, которая нас встречала.

***
Состав встречает группа заключённых - лагерной элиты.
Нам было приказано выйти из вагонов, оставив там весь свой багаж, построиться в отдельные колонны — мужчин и женщин — и таким образом, вереницей, продефилировать перед старшим офицером СС.
И вот он передо мной — высокий, стройный, молодцеватый, в безукоризненной, просто ослепительной форме — элегантный, холеный мужчина, такой неизмеримо далекий от тех жалких существ, что мы сейчас собой представляем. Он стоит в непринужденной позе, подпирая левой рукой правый локоть, подняв правую кисть и делая указательным пальцем легкое движение — налево, направо, но чаще налево... Никто из нас не имел ни малейшего представления о том, что может означать это небрежное движение пальца. Но кто-то шепнул мне, что направо — значит на работы, а налево — в лагерь для неработоспособных и больных.

***
Те, кого направляли налево, маршировали сразу к зданию крематория, где, как мне рассказывали потом те, кто там работал, висели надписи на многих европейских языках: «Баня», а при входе каждому совали в руку кусочек мыла...

— Его послали в другую сторону?
— Да, — ответил я.
— Тогда ты увидишь его там. - Где?
Чья-то рука указала мне на высокую дымовую трубу в нескольких сотнях метров от нас. Из трубы вырывались острые языки пламени, освещавшие багровыми всполохами серое польское небо и превращавшиеся в клубы черного дыма.
— Что там?
— Там твой друг парит в небесах, — прозвучал суровый ответ.

***
И в Аушвице у людей на короткое время возникало состояние некой объективизации, отстраненности, мгновения почти холодного любопытства, почти стороннего наблюдения, когда душа как бы отключается и этим пытается защититься, спастись. Нам становилось любопытно, что же будет происходить дальше. Как, например, мы, совершенно голые и мокрые, выйдем отсюда наружу, на холод поздней осени?

***
Да мало ли что еще оказалось возможным! Полгода носить одну рубашку, пока она буквально не истлеет на теле, много дней подряд не умываться, потому что замерз водопровод, не мыть руки, вечно грязные от земляных работ, и обойтись без ран и воспалений — правда, до тех лишь пор, пока не начались отморожения.

***
Никогда не забуду вторую ночь пребывания в Аушвице. Невыносимо изнуренный, я уснул как будто глубоко. И вдруг был разбужен — чем же? Музыкой! Оказывается, староста блока, каморка которого находилась рядом со входом в барак, устроил у себя какой-то праздник. Пьяные голоса горланили модные песенки. Внезапно все стихло — и заиграла скрипка. Это было бесконечно печальное, редко исполняемое, неизбитое танго.

***
В первое утро в Аушвице на плац, где мы стояли, явился офицер СС, и начались перестановки. Те, кому нет сорока лет, должны стать сюда, те, кому за сорок, — туда! Скомандовали стать отдельно рабочим по металлу, автомеханикам и т.п. Потом нас, со спущенными брюками, осмотрели на предмет грыжи и некоторых отделили. Одну группу отвели в другой барак и снова пересортировали. Меня, после того как я кратко и четко ответил на вопросы: «возраст?», «профессия?» — поставили в одну маленькую группу и отвели в следующий барак, где опять-таки начались перегруппировки. Это повторялось несколько раз, пока я не оказался в бараке с иностранцами, говорившими на непонятных мне языках, где почувствовал себя совершенно несчастным, И тут последовала еще одна, последняя сортировка — меня погнали в другой барак. И что я вижу? Да ведь здесь мои старые товарищи, мои земляки и коллеги, и это тот барак, откуда я вышел в самом начале! Вряд ли кто-то заметил, какой путь я проделал, А я подумал — сколько возможных вариантов судьбы коснулось меня, могло свершиться и не свершилось за эти считанные минуты.

***
Следует отметить, что натуры примитивные в этой фазе все еще продолжали жить категориями власти и насилия и начинали считать, что теперь они, уже будучи освобождены, сами вольны, не задумываясь, бесконтрольно применять ту же власть, то же насилие. Для них, в сущности, изменилось только одно: из объектов произвола и несправедливости они превратились в субъектов этого же — с той разницей, что они помнили, что им пришлось пережить.

@темы: Auschwitz

---

"Мы только что убили демона, за которым гонялись всю жизнь - может, порадуемся пять минут?"
Такому не радуются, Дин. После такого ложатся спать и видят во сне лондонский Блиц. Как будто война ещё не кончилась.
Я сегодня во сне эвакуировал здание. ТЦ Мега, собственно. Там было что-то связанное с самоуничтожением, мы выяснили, что эта хрень простоит определённое время, а потом взорвётся, как ядерный реактор. Мы организовали людей, чтобы они ушли. Мы искали девушку - с каким-то именем на Э.Л. - которая где-то пропала; я вышел в холл и звал её хорошо поставленным голосом. Когда там пусто, там шикарная акустика. И мы её нашли и забрали. Мы уходили, у нас было ещё от пяти до сорока минут; мы уезжали на машине от южного выхода и старались, во-первых, выбраться как можно дальше, а во-вторых, держаться за какими-нибудь холмами и в оврагах. Мы, кажется, были с Фалько, и, может быть, с Ларри.
А недавно я так же во сне прикрывал собой Фалько от разбушевавшегося домашнего духа. Ему не нравилось наше присутствие. Я так и проснулся ничком, только лицом в локоть, а не в его плечо. Когда-то я Фалько так же от снайпера прикрывал.
Мне вообще часто снится война.

@темы: Kaiser, Krieg, Kanonen, Ich sah im Traum...

---

Фраза про яблочную кожуру над бездной хаоса визуализируется у меня так:
Идёшь; справа и слева взвиваются языки чёрного огня; внизу нечто непредставимое, а под ногами - тонкий слой золотой фольги. Рвётся и загибается на углах, как хорошо отглаженная обёртка от шоколадки.
Масштабы мира и опоры под ногами лучше не сопоставлять. Но я не могу не думать.
Те же несколько граммов золота можно было бы вытянуть в проволочный мост на ту сторону. Сират.
Если найти вторую точку опоры и если та сторона вообще есть.

@темы: Metaphysik

---

Прекрасная погода: дождь и дождь, зелень и серебро. В ночь на пятницу была феерическая гроза, меня разбудил даже не гром, а то, какой ветер ходил по комнате; закрыл окно, уснул счастливым под мерцание молний. Очень уютно.

С ужасом понял (над случайной фразой Пратчетта): для меня любая абстрактная идея в целом всегда ближе, дороже и понятнее, чем живой человек. Из любви к абстрактной идее я могу долго морочить голову живому человеку, потому что мне наплевать, чем он там ещё дышит, пока абстрактная идея может гнездиться у него в мозгах. В самом лучшем случае живой человек может представлять собой некоторую сумму интересных мне абстракций.
Это, кажется, шизоидное мышление.

Замкнуться в себе, закутаться в чёрное и зелёное и собственное имя. Я опять что-то пропускаю, это так утомляет.

@темы: Tagebuch

---

Хочу сейчас больше всего на свете: двуспальную белую кровать, ветки в окно и приятного собеседника на соседней подушке.
Сегодня жара, из открытого настежь окна - ни единого дуновения, со своим режимом так обращаться попросту нельзя, и все мне неприятны.
Всё пройдёт, и это тоже пройдёт.

@темы: Tagebuch